Советские «города-при месторождениях» уходят в прошлое, но жизнь в Арктике не исчезает. Будущее северных территорий — за компактными, устойчивыми городами и новой моделью присутствия человека в экстремальной среде.

Факультет городского и регионального развития (ФГРР) НИУ ВШЭ провел презентацию книги директора Центра арктической и северной урбанистики Высшей школы урбанистики имени А.А. Высоковского (ВШУ) Надежды Замятиной «Город в пустоте».

Руководитель ВШУ Руслан Гончаров подчеркнул, что книга – сумма размышлений и исследований автора. «Сейчас исследования Арктики и ее городов перешли в практическую плоскость. В наши дни, когда развитие северных территорий привлекает большое внимание, важно, используя имеющийся опыт, создавать качественные мастер-планы развития арктических городов и мониторить их реализацию», — сказал он.

Надежда Замятина рассказала, что книга создана на основе наблюдений из ее командировок на Север, начиная с 2011 г. По ее мнению, арктические города удивительны для человека извне восприятием границы с иным непонятным миром. Они не переходят в предместья, а находятся на краю тундры (с точки зрения горожанина — пустоты), в них особенно остро чувствуются городские блага и чаще возникают размышления о смысле жизни. «Только здесь, в Арктике, выходя из квартиры с центральным отоплением, человек видит себя на краю своей ойкумены, на краю другого дикого и пугающего пространства», — пишет автор книги.

Географ отметила, что «арктический город» не получится идентифицировать по одному признаку, как и «северный». Речь идет не о климатических или природных критериях: на формально очерченной территории Арктической зоны России не везде есть вечная мерзлота или суровые морозы. Некоторые ученые определяют Север как зону дискомфорта: не случайно в 1970-е гг. обсуждалось, что в некоторых городах лучше не жить постоянно из-за экстремальных температур и резких (до 40 мм ртутного столба) перепадов давления.

Эти условия также сказываются на особых технических нормах и правилах строительства: при температуре ниже -50 обычный металл становится хрупким. Так, относительно недавно многие здания в Норильске, в том числе здание института сельского хозяйства Крайнего Севера, пришлось разобрать из-за деформации несущих конструкций, вызванных таянием вечной мерзлоты.

«Я бы выделяла Север по бездорожью. Там, где нет круглогодично доступного наземного транспорта, стоимость доставки ресурсов растет в разы. Там другая экономика и иная урбанистика», — сказала Надежда Замятина. Северные города, которые действительно имеют специфические условия развития, изолированы и нередко похожи на острова.

«Пилотные» города, созданные на Севере в первой половине XX века, как ни странно, были более многопрофильными, чем нынешние, поскольку в них создавались строительные предприятия и сельское хозяйство. Выращивание собственных овощей и картофеля и организация ферм позволяли избежать голода в случае перебоев со снабжением по водным путям, а также использовать труд крестьян, сосланных на Север в годы коллективизации.

Развитие транспорта, особенно автомобильного и воздушного, углубило территориальное разделение труда и монопрофильность. Оказалось, можно завезти на Север помидоры и мандарины или, например, туф из Армении, которым облицованы дома на проспекте Дружбы народов в Новом Уренгое.

Надежда Замятина подчеркнула: распространенное мнение об эффективном и «человечном» развитии Севера в СССР и всеобщем развале в 1990-е гг. не соответствует действительности. «Мне бы хотелось повозить по расселенным развалинам тех, кто сегодня призывает «строить новые города» в Арктической зоне, не совсем понимая, что тип населенного пункта «город-при месторождении» технологически устарел», — отмечает автор.

Еще в 1970-е гг. советские ученые отмечали необходимость закрытия поселков, которые находились на месторождениях полезных ископаемых, действовавших при закрытых лагпунктах ГУЛАГа, истощавшихся и неблагоприятных по условиям проживания.

«Формирование здесь постоянного населения нецелесообразно. Возникающие в этой зоне производственные потребности должны удовлетворяться временными кадрами с ограниченными сроками пребывания, причем желательно преимущественно бессемейным контингентом трудящихся», — писали они. Часть поселений вокруг Норильска ликвидировали еще в советский период. В других регионах планы 1970-х реализовали в 1990-е жестко и болезненно.

Надежда Замятина считает надуманным противопоставление советского комплексного и вахтового западного освоения Арктики: первые вахты нефтяников в СССР появились на рубеже 1940-50-х гг. на Каспийском море. Другое дело, что массовое распространение началось по мере развития всепогодной авиации. Долгие годы вахтовые поселки отличались спартанским бытом, но после появления возможности транспортировать детали и собирать их на месте вахтовые поселения стали строить быстро. Например, вахтовый городок из комфортабельных финских домов построили в 1982 г. в Ямбурге.

Большинство нынешних вахт существенно лучше советских по бытовым условиям, хотя сохраняются и вагонные городки. Современную вахту также отличает больший контроль и практически полное отсутствие свободы. Эта работа тяжела и подходит не всем. Зарплата специалиста даже солидной компании на Севере нередко ниже, чем работника головного офиса. «Видимо, конец баснословных северных заработков стал одним из важнейших факторов изменения духа вахты. Теперь это уже не подвиг и не фронтир, а просто тяжелая работа», — отмечает автор книги.

Такие условия порождают вопрос: нужны ли сегодня небольшие отдаленные города с высокой стоимостью жизни и содержания инфраструктуры. Надежда Замятина уверена: современную вахту нельзя считать альтернативой северным городам — она должна развиваться не вместо, но вместе с ними.

Города необходимы Арктике по многим причинам. Руководители добывающих компаний говорят, что им нужны квалифицированные специалисты, которые могут быстро добраться до скважины и на месте определить причину неисправности оборудования или других технологических, а то и человеческих проблем. Квалифицированный персонал должен жить на Севере: здесь мнения капиталистических менеджеров и советских ученых совпадают. Но «города для специалистов» будут заведомо меньше, и в них нужна качественная городская среда, которую затруднительно создать в небольшом населенном пункте.

Кроме того, именно в городах концентрируются инновации, собираются и объединяются креативные люди с яркими идеями. А значит, нужны опорные населенные пункты, центры размещения профессионалов.

При этом отдельные города на Севере сжимаются и могут исчезнуть. Например, на побережье Северного Ледовитого океана были поселки, где грузили уголь на пароходы, следовавшие по Северному морскому пути, но современные суда не нуждаются в дозаправке, поэтому администрация поселка Диксон договаривается о попутном подвозе с атомного ледокола, который сбрасывает грузы на лед.

Надежда Замятина выделила трудности развития инновационных арктических городов: сложности возведения жилья и качественной инфраструктуры, обеспечения безопасного контакта с природой (зимой морозы и сильный ветер, а летом – насекомые). «Северяне нуждаются не в тропических зимних садах, а в возможности ощутить весну и осень, они мечтают увидеть цветущую сирень и краснеющие клены», — рассказала докладчица.

По ее словам, стремление части урбанистов по примеру мегаполисов залить все асфальтом и брусчаткой приводит к тому, что весной и летом с улиц не уходит вода. Здесь следует учитывать местные условия, в том числе строить водопроницаемые мостовые и тротуары.

Надежда Замятина подчеркнула, что российский Север наполнен фантастическими и увлеченными людьми, направившимися туда реализовывать свои мечты и знающими, зачем они там живут.

Одновременно она предостерегает от чрезмерного оптимизма, связанного с верой в особую прочность северян: «Я еще не встречала человека, который при всей силе характера и бодрости духа не уставал бы от полярной ночи и жестоких морозов».

В завершении книги Надежда Замятина прогнозирует, что города станут меньше и компактнее, произойдет перепрошивка их функций, но точные конфигурации пока не ясны. «Роль северных городов в этой новой реальности определяется на наших глазах — и нашими руками», - подытожила автор.

Отвечая на вопросы слушателей, она отметила, что в Арктике действуют далеко не все законы рыночной экономики и обычные правовые практики. Как в России, так и в других северных странах для развития территорий используется поддержка государства. Зачастую общефедеральные нормы не подходят для Севера: например, применение закона о конкурсных закупках нередко затрудняет деятельность городских властей по снабжению и жизнеобеспечению отдаленных населенных пунктов.

По ее мнению, попытка реанимировать опыт советских территориально-производственных комплексов в условиях рыночной экономики вряд ли станет успешной, поскольку сейчас продукция предприятий обрабатывающей промышленности, расположенных в отдаленных местностях, вряд ли будет пользоваться спросом из-за высоких цен. Но это не значит, что нельзя развивать на Севере отрасли, ориентированные на местный рынок. Например, можно использовать опыт Канады, где существует программа закупки местными школами продукции местных фермеров для поддержки и стимулирования их деятельности.

Надежда Замятина также подчеркнула, что одно развитие туризма вряд ли способно дать новые стимулы роста и укрепления северных городов из-за сложности доставки путешественников и необходимости опережающего создания инфраструктуры, которая может «не взлететь» из-за ограниченности потока гостей.

Отвечая на вопрос о ностальгии северян по временам СССР, Надежда Замятина подчеркнула, что Арктика и населяющие ее люди очень отличаются. С одной стороны, в советские годы многие ехали за большими деньгами, и действительно много получали за счет сдельной работы и местных надбавок, действовали и особые нормы снабжения. Поэтому ностальгия на контрасте с нынешними временами присутствует. 1990-е гг. Север, особенно его наиболее отдаленные местности, пережил тяжело: в Билибино (поселок при АЭС на Чукотке) дети грызли макароны как лакомство.

«Однако есть и те, кто ехал на Север за свободой, отсутствием партийных и профсоюзных собраний и бюрократических придирок. Когда идет стандартизация быта и практик работы, люди с драйвом ностальгируют скорее по северной свободе, а не по длинному рублю», — рассказала Надежда Замятина.

Например, геолог Фарман Салманов поехал в Мегион вопреки предписанию работать в Кемеровской области и в 1961 году нашел там нефть. Нынешние вахтовики менее инициативны и более дисциплинированны.