Историки ВШЭ, других университетов и исследовательских центров на симпозиуме «Петровская эпоха в истории России: современный научный взгляд», организованном Вышкой, обсудили деятельность царя-революционера в социальной, экономической, военной и образовательной сферах. Свои исследования представили участники проектов по изучению эпохи Петра I, поддержанных Российским фондом фундаментальных исследований в 2020 году.
Баба-Яга — русская фея
«Культурный импорт “политичных обхождений”: русско-европейские контакты и переводная беллетристика в Петровскую эпоху» — такова тема доклада, с которым выступила ведущий научный сотрудник Института филологии Сибирского отделения РАН Любовь Курышева. Он подготовлен совместно со старшим научным сотрудником Института лингвистических исследований РАН Наталией Каревой, доцентом Российской таможенной академии Аркадием Соломеиным и директором Центра истории России Нового времени факультета гуманитарных наук ВШЭ Игорем Федюкиным. Любовь Курышева отметила, что рост интереса к зарубежной литературе в тот период привел к активизации переводов беллетристики, в том числе с французского. Такая литература способствовала выработке формул вежливости и галантного обхождения. Авторы доклада проанализировали первые переводы французской галантной сказки, которые относятся к петровской эпохе. Первый из них, «Голубая птица», известен в рукописи, второй — сказка «Остров блаженства» — был опубликован как «Сказка о принце Адольфе» позднее — во второй половине 1720-х или в 1730-е годы.
Русский переводчик нередко представлял французскую литературу в русских понятиях второй половины XVII века. Там присутствуют королевишна, бояре и русские названия костюмов. Переводчик знает реалии оригинала, но предпочитает передавать реминисценции в русском понимании. Например, фурия называется «дьяволицей», фея — бабой-ягой, а дракона переводчик интерпретирует как летучую змею, что соответствует другим текстам Петровской эпохи.
В переводе «Сказки о принце Адольфе» сохраняется отличие образной системы от оригинала. Имена античных героев Психеи и Купидона упоминаются, поскольку они уже стали привычными для отечественного читателя, но если во французской традиции главный сюжет — непостоянство любовного чувства, то в русском изложении на первом месте оказывается суета сует.
Другой перевод показывает большой рывок в освоении художественного языка иностранной литературы. Любовные и эротические намеки затушевываются, вместо переменчивости говорится о постоянстве, а любовные наслаждения героев изображены в понятиях божественной благодати. Пара «дракон и змей/змея» — это традиция иного жанра, возникшая во второй половине XVII века и, вероятно, восходящая к греческой.
Эти первые опыты повлияли на дальнейшие переводы зарубежной художественной литературы и восприятие европейских обычаев и повседневного обхождения лиц благородных сословий в России. Кроме того, на возникновение новых элементов и форматов общения влиял личный опыт пребывания российских дворян за границей.
Новгородский центр знаний
Доцент Новгородского государственного университета Николай Салоников представил подготовленный совместно с доцентом НовГУ Константином Десятсковым и доцентом Санкт-Петербургской школы гуманитарных наук и искусств ВШЭ в Санкт-Петербурге Константином Суториусом доклад «Роль Новгорода в развитии образования и книжности петровского времени: традиции и новации».
Николай Салоников пояснил, что созданная в Новгороде в 1706 году по инициативе митрополита Иова архиерейская школа была многоуровневым учебным заведением. Оно отличалось от традиционной модели православного образования, которое, как правило, ограничивалось словесным объяснением азбуки, обучением письму, изучением Часослова, Псалтыря и других ключевых религиозных книг.
В новгородской архиерейской школе преподавали этнические греки братья Иоанникий и Софроний Лихуды, обучение шло по ступеням: ученики начинали с азбуки и основ Священного Писания, затем переходили к грамматике церковнославянского языка. Этот уровень считался достаточным для получения грамот и возможности служения в приходах, при этом желающие могли продолжить изучение греческого языка, риторики, а при наличии соответствующих преподавателей — философии и других дисциплин. В школе учились дети духовенства, дворян, крестьян и горожан.
Из ведомости учеников Новгородской архиерейской школы: сведения о пройденных предметах и успеваемости, фото: novacademy.ru
Обучение и его продолжительность зависели от учащихся. В 1706 году в школу поступили ученики, уже имевшие базовое образование, то есть умевшие читать и писать, они сразу приступили к грамматике церковнославянского и греческого языков. Уровень полученного ими образования был существенно выше начального.
По-иному выглядело обучение набора 1715 года. Тогда выяснилось: многие вызванные в только что открытую Морскую академию дворянские недоросли неграмотны, и их отправили для обучения к митрополиту Иову в Новгород. Обучавший их дьяк писал, что он параллельно учит одних азбуке, других — Часослову и Псалтырю, а третьих — писать.
Итоговые ведомости архиерейской школы показывают, что в 1720-е годы в нее начали принимать детей от 8 до 17 лет, и обучение начинали по постепенной системе, когда после начального курса школьники переходили к грамматике церковнославянского языка и далее. Успех освоения программы зависел от способностей и усердия учеников. На начальный курс уходило в среднем два года, на курс церковнославянского языка — 1,5 года, а греческого — 3 года.
При этом один педагог мог обучать разным предметам школьников разных возрастов, учебный процесс напоминал средневековую школу. Лучшие ученики братьев Лихудов после обучения грамматике и риторике оставались в школе и преподавали после их ухода. Введение новых предметов, например диалектики, ограничивало отсутствие возможности пригласить в Новгород педагога соответствующей квалификации. Поэтому философию в школе преподавали только в 1720 году. Тем не менее она обеспечивала достаточно высокий для того периода уровень образования: кроме грамматики, церковнославянского и греческого языков, школьники изучали латынь.
Успешная работа школы и активность новгородских владык сделали ее образцом для других епархиальных школ и повлияли на формирование законодательства Петра в сфере образования. Новгородский архиепископ Феодосий настоял, чтобы в Новгородской губернии были открыты 13 школ, чтобы дети учились недалеко от дома, учителями в них были выпускники архиерейской школы, а обучение шло по новгородскому образцу. В октябре 1721 года Феодосий поручил создать аналогичную школу в Александро-Невском монастыре в Петербурге, в столицу были направлены преподаватели архиерейской школы. На следующий год новгородский владыка попросил Синод провести аттестацию учителей. Ее результат был предсказуемым: большинство учителей признали малограмотными и уволили. Это, пояснил Николай Салоников, не было столкновением новой модели образования с традиционной, грамматика была одной из ступеней обучения обеих систем: Феодосий хотел выявить невежд и заменить их более образованными педагогами, не меняя учебные планы.
В августе 1723 года Феодосий предложил обучать в архиерейской школе детей разных сословий, Синод передал инициативу на рассмотрение Сената, который, в свою очередь, намеревался объединить архиерейские школы с учрежденными в 1715 году цифирными школами. Это была попытка внедрить обязательное начальное образование для детей подьячих, дворян и посадских людей. Организация цифирной школы в Новгороде затруднялась нежеланием церковных властей выделять ей отдельные помещения, в итоге открытие цифирной школы затянулось до 1720 года. Синод не хотел объединять архиерейские школы с цифирными и разрешил это только в Новгороде.
Последним проектом Феодосия стало обязательное обучение грамматике церковнославянского языка детей духовенства. Архиерейская школа стала на два года своеобразным пединститутом, за это время в ней прошел курс 21 человек из разных епархий. Вернувшись домой, они возглавили епархиальные школы, но в 1725 году, после отставки Феодосия, обучение учителей прекратили.
Главным результатом многоуровневого образования в Новгородской архиерейской школе, по мнению Николая Салоникова, стало получение ее учениками достаточно широкого гуманитарного образования, помогавшего им строить карьеру на духовном поприще и в светской сфере. Она стала родоначальником педагогического образования на северо-западе страны.
Работа симпозиума была организована в 11 секциях, были представлены 36 докладов, в их подготовке принял участие 61 исследователь из университетов, академических институтов и других научно-исследовательских и культурных учреждений России.