Советская танковая промышленность имела свои особенности организации. Прототипы самых массовых моделей советских танков Т-26 и БТ были закуплены за рубежом и адаптированы под технологические возможности отечественных предприятий. В годы Великой Отечественной войны отрасли пришлось значительно перестроиться, чтобы дать фронту достаточно качественных боевых машин. Как новая организация производства помогла преодолеть трудности конца 1941 и первой половины 1942 г., рассказал историк Никита Мельников.

Факультет экономики и Центр исследований производительности Экспертного института НИУ ВШЭ организовали в Университете лекцию известного историка, старшего научного сотрудника Центра политической и социокультурной истории Института истории и археологии УрО РАН Никиты Мельникова «Танковая индустрия СССР: становление, эвакуация, преодоление».

Директор Центра исследований производительности НИУ ВШЭ Илья Воскобойников отметил, что запланирован целый цикл лекций о Великой Отечественной войне, ставшей для советской экономики периодом резких изменений, которые наложили отпечаток на ее дальнейшее развитие и повлияли на трансформацию промышленности и ее нынешнюю структуру.

Никита Мельников пояснил, что изучает не модели боевых машин и их эволюцию, а структуру и развитие производственного комплекса. Он рассматривает танкостроение как часть машиностроительной индустрии, использующей в больших объемах продукцию металлургии, смежных машиностроительных предприятий и большие объемы энергетических и материальных ресурсов.

Точкой запуска отечественного танкостроения он назвал решение Совета труда и обороны РСФСР о начале производства танков в 1919 г. Ввиду сохранявшейся угрозы Петрограду выпуск решили организовать на заводе «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде. 31 августа 1920 г. из ворот завода вышел первый советский танк «Борец за свободу товарищ Ленин», модификация массового французского танка Первой мировой войны Renault FT 17 (несколько таких машин стали трофеями Красной армии), долгий период считавшийся классикой мирового танкостроения. 

По мнению докладчика, выбор завода, специализировавшегося на судостроении, был не совсем удачным. Всего было собрано 15 танков, из них лишь 11 получили 37-миллиметровые пушки, поскольку отечественная промышленность не смогла разработать компактное орудие для размещения в тесной башне.

Доработанный вариант Renault FT 17 запустили в серию в 1928 г. уже под маркой МС-1 (Т-18). Он выпускался на ленинградском заводе «Большевик» (бывший Обуховский, где производили двигатели), но в производственном процессе были активно задействованы поставлявший бронекорпуса Ижорский завод и выпускавший орудия завод им Калинина в Москве, а электрооборудование, подшипники и карбюраторы оставались импортными. 

К началу 1930-х гг. советское танкостроение отчасти оказалось в тупике: конструкторы не могли предложить перспективных моделей для замены устаревающих советских аналогов «Рено», танковой промышленности требовалась независимость от импортных комплектующих, чьи поставки могли легко прерваться в случае войны.

Для ускорения создания новых образцов техники в Европу и США были направлены закупочные комиссии, одновременно значительные усилия и ресурсы были затрачены на развитие собственного машиностроения, способного поставить танковым заводам узлы и агрегаты.

После поездки в США и Европу начальник Управления механизации и моторизации РККА Иннокентий Халепский полагал, что базой танковой промышленности нужно сделать автотракторные производства, при этом использовать коммерческие двигатели для танков и бронемашин.

Заместитель наркома обороны Михаил Тухачевский в январе 1930 г. предложил разработать программу танкостроения, где в случае начала войны в 1932-33 гг. планировалось выпускать около ста тысяч танков для замещения убыли и усиления танковых войск. Тухачевского раскритиковали, но уже в 1932 г. Иосиф Сталин заявил, что в условиях военного времени следует ежегодно выпускать десятки тысяч танков.

Однако СССР пошел по собственному пути: были созданы специализированные танковые заводы (№37 в Москве и №174 в Ленинграде), а также специализированные производства на Кировском и Харьковском паровозостроительном заводах, имевшие обособленные производственные цепочки, а крупнейшие тракторные заводы (Харьковский, Челябинский и Сталинградский) до 1940 г. не участвовали в танкостроении.

К середине 1930-х гг. на основе закупленного в США танка Кристи и его документации массово производились танки БТ (БТ-2, БТ-5 и БТ-7 разных модификаций), а на основе танка «Виккерс» - Т-26, кроме них советская промышленность выпускала танки-амфибии Т-37/38, танки усиления Т-28 и особого назначения Т-35. Нередко закупались документация и/или технология производства, адаптировавшаяся затем к реалиям советской промышленности.  

Никита Мельников отметил, что производство отдельных комплектующих, например, подшипников, было сосредоточено на одном-двух заводах, причем для гражданской и военной техники они резко отличались, а по тем же подшипникам сохранялась определенная зависимость от иностранных изделий. Например, даже в годы Великой Отечественной войны СССР закупал шведские подшипники. 

Принятую в 1938 г. программу развития танкостроения на тракторных заводах реализовать не удалось. Отвечая на вопрос о влиянии репрессий на танковую промышленность, докладчик отметил, что массовые аресты руководителей и инженеров танкостроительных и смежных предприятий негативно сказались на выпуске бронетехники, ритмичности производства и качестве продукции. В 1937 г. производство танков снизилось по сравнению с 1936 г. в 2,4 раза, с 3804 до 1610. Уровень 1936 г. не был достигнут к 1939 г., а в 1940 г. началось перевооружение танковых войск на новые образцы техники: от разведывательных Т-40 до средних Т-34 и тяжелых КВ-1 и КВ-2.

Перед началом войны началась реальная работа по подготовке выпуска танков на Сталинградском и Челябинском тракторных заводах, к началу Великой Отечественной войны организация серийного производства на них была близка к завершению. 

Неудачный ход боевых действий в первые месяцы войны привел к массовой эвакуации танковых заводов и многих их поставщиков. Наиболее мощный центр танковой промышленности был создан на Урале, в Горьком оно базировалось преимущественно на местных мощностях. Еще один танковый завод работал в Омске. Потеря предприятий на западе и концентрация ресурсов на производстве боевой техники и ее комплектующих привела к почти полному прекращению выпуска многих видов гражданской продукции, в частности, паровозов и вагонов. 

В конце 1941 г. производство танков всех видов (кроме легких) резко снизилось. Чтобы преодолеть дефицит боевой техники, в начале 1942 г. было решено проводить для сдачи военной приемки испытательный пробег всего на 5 км каждого Т-34 и КВ и каждого десятого Т-60 на 10 км, не на всех боевых машинах производился контрольный отстрел пушки и пулемета. По мнению историка, это сказалось на качестве танков. Броневой институт (НИИ-48) выяснил, что в первой половине 1942 г. лишь 35% поврежденных танков были поражены во время боя, остальные вышли из строя из-за технических поломок. А из-за перебоев на Ярославском шинном заводе вследствие бомбардировки часть Т-34 выпускалась с частично обрезиненными катками, что сказывалась на надежности и шумности машин. Также резкое сокращение производства на подшипниковых заводах вынудило покупать эти изделия у союзников и даже у Швеции, причем их поставки оплачивались Великобританией. Вплоть до конца войны импортные подшипники в системе танкостроения были ресурсом, которые разрешали использовать только по распоряжению наркома танковой промышленности.

Однако такой подход позволил резко нарастить выпуск бронетехники и победить под Сталинградом, причем к концу 1942 г. проблема качества на танковых заводах востока страны была решена и уже к 1943 г. надежность большей части танков не вызывала нареканий у экипажей. С 1 апреля 1943 г. были введены требования о 80-км пробеге, а каждый сотый танк Т-34 и КВ должны были проходить по 300 км. В 1943 г. благодаря переориентации заводов на производство самых востребованных на поле боя средних танков Т-34 и самоходок на его базе при сокращении выпуска легких танков и снижения выпуска тяжелых танковая промышленность поставила фронту достаточно боевой техники, чтобы нанести решающие удары по противнику. Некоторый спад в производстве средних танков в начале 1944 г. докладчик объяснил обратным переводом части мощностей челябинского Кировского завода на выпуск тяжелых танков и САУ, на этот раз ИС-2 и ИСУ-122/152.

Никита Мельников полагает, что танковая промышленность СССР и США периода Великой Отечественной-Второй мировой войны имеют очевидное сходство - они использовали мощности тракторных, паровозо- и вагоноремонтных. При этом у американских заводов была определенная специфика: сборка танков нередко происходила на базе автозаводов, причем они часто не производили отдельных деталей, но были насыщены разным высокопроизводительным оборудованием и инструментами, а комплектующие изготавливались из деталей третьих поставщиков.

Докладчик обратил внимание, что немецкие танковые заводы долго не увеличивали производство боевой техники, резкий рост начался только после Сталинграда, а эффект массированных бомбардировок Германии сказался лишь к началу 1945 г. В 1944 г. уровни производства танков в США, Германии и СССР максимально приблизились друг к другу.

Достоинством советской модели танковой промышленности Никита Мельников назвал способность вывести ее за короткий период на высокий уровень производства, улучшить ее качество. Однако после окончания войны советская промышленность испытала более длительный, чем американская, кризис конверсии. Большинство заводов утратили компетенции изготовления гражданской продукции и в условиях одновременной необходимости модернизации военной техники преодолели сложности в переходе на гражданскую продукцию лишь к началу 1950-х гг. 

Послевоенный кризис американского машиностроения был менее продолжительным: локомотиво- и вагоностроительные, тракторные и автомобильные заводы США достаточно быстро вернулись к выпуску тракторов и автомобилей, используя прежние детали и лишь потом перешли на новые модели.